1971  - Евгений Щепетнов

Я пожал плечами:

– Не пробовал. Но скорее всего – смогу. Ведь я точно знаю, что он маньяк. Будет маньяком! Скажи, вот ты, к примеру, видишь подростка с пистолетом в руке. Или с автоматом. Знаешь, что он сейчас убьет и тебя, и еще кучу народу, – ты станешь в него стрелять?

– Стану, – глухо, помедлив, ответил Аносов. – Убью.

Мне казалось, он хочет добавить что-то еще, что-то вроде: «И стрелял!» – но он промолчал. А я не стал спрашивать. У каждого свои скелеты в шкафу, зачем их вытаскивать на белый свет?

– Я найду тебе пистолет, – так же глухо сказал Аносов. – Старый, списанный, но вполне рабочий. Не хуже тех, что мы используем в тире. Их отсылают на уничтожение, но вот один у меня приблудился. От времени он стал стрелять очередями, слегка поизносился. Но мы заменим детали на новые, и будет как новенький. Ствол у него отличный, остальное все в порядке.

– Сергей, ты не знаешь какого-нибудь токаря-слесаря? Чтоб изготовил ПБС и сделал резьбу на стволе?

– Не надо никакого слесаря. Я сам слесарю – и станочек есть, и всякие инструменты.

– Отлично! – искренне обрадовался я. – Когда?

– Я тебе скажу, когда будет готово. Думаю, управлюсь за месяц. Ты когда хотел выезжать на операцию?

– Как тепло станет. В начале мая.

– Ну вот и славно. До тех пор пристреляем пистолет – баланс-то у него будет совсем другой, так что… даже тебе надо будет к нему привыкать. Только мне нужен чертеж ПБС. Я так понял, что он у тебя в голове имеется. Да?

– Да. Я завтра тебе занесу. Начерчу и занесу. Впрочем… если есть листок – прямо сейчас набросаю, а размеры сам поставишь, по месту.

– Я, конечно, знаю, как устроен ПБС, но в подробности не вдавался. А в мелочах, как известно, таится черт. Ну ладно… засиделись мы с тобой, а мне завтра к восьми утра. Да еще и добираться до дома – пока дошлепаю! Тебя небось твоя подруга заждалась.

– Сергей… вопрос такой… сколько?

– Чего – сколько? – Аносов непонимающе посмотрел на меня, потом брови его недовольно поднялись вверх. – Вон ты о чем. Нисколько. Считай, что это мой вклад в общее дело. Ты мне за это лучше расскажи о будущем. Сегодня ты все как-то сумбурно рассказывал, перескакивал с одного на другое, а следующий раз встретимся – посидим, поговорим, чайку попьем, а ты мне и расскажешь – все как есть, без опускания мелочей. Мне все интересно! М-да… на старости лет сподобился я влипнуть в историю… хе-хе…

Я дал ему схему-чертеж обычного ПБС с множеством камер и соответственно множеством перегородок. Перегородки сменные – можно ставить и алюминиевые. Сподобился я как-то почитать большую статью о современных ПБС, вот теперь с нее и считывал. Придется, конечно, подгонять по «марголину», но если Аносов такой дельный слесарь, как он говорит, сделать сумеет. Хотя работа и очень серьезная. Сделать по чертежу «глушак» – это вам не… борща похлебать!

Домой вернулся уже к полуночи, усталый, но довольный. То, ради чего и ходил в тир, получил. Теперь лишь бы Аносов не подвел…

Впрочем, даже если и подведет с пистолетом – руки на что? И ножом можно. Я хорошо умею работать ножом, не больно прирежу, как сказал один персонаж. Кстати, фильм этот, «Место встречи изменить нельзя», еще не отсняли. Только в 1978 году начнут снимать, через семь лет.

Глушитель Аносов сделал не через месяц, а через полтора. К концу апреля. Как оказалось, несмотря на кажущуюся простоту, проблем там было выше крыши. Сергей мне объяснял, каких именно, но я особо не вслушивался, хотя и делал умный вид, поддакивая и сокрушенно мотая головой. Честно сказать, плевать на то, какие усилия приложены к нужному мне ПБС, – главное, чтобы он работал.

А он работал. Звук выстрела слышался таким, как если бы из бутылки выдернули пробку. Нет, никакого шипения и пыхтения пистолет с глушителем не издавал – такого, как показывают в глупых заграничных боевиках. Просто в несколько раз снизился уровень звука.

Глушитель получился толстым, длинным, и теперь я думал, как носить такую неудобную, демаскирующую штуку. И грешным делом даже подосадовал – на хрена было тогда его делать? От «марголина» с его дозвуковыми патронами звук не такой уж и громкий, и незачем было заморачиваться – на глаза Аносову лезть, посвящать его в мою тайну. Так-то он вряд ли осмысленно выдаст – если только напьется и по пьянке кому-нибудь похвастается. Но Аносов и не пил, и не хвастался. Мужик он крепкий, жесткий, как старая рельса. И такой же несгибаемый. Кстати, да – меня он тогда принял за внедренного к нему в тир гэбэшника, мол, подкоп под него ведут, норовят дело пришить. Какие-то у него с ними, гэбэшниками, имелись непонятки. Мне он об этом не рассказывал, но из отдельных слов и выражений становилось ясно – гэбэшников Аносов недолюбливает.

Конечно, кучность стрельбы с глушителем все-таки ухудшилась. Развесовка пистолета стала другой, да и мушку пришлось передвинуть. Но я быстро приспособился и теперь на десять-пятнадцать метров садил все пули в «голову» достаточно уверенно и без особых трудов. Мой инстинкт опять приспособился к новому оружию, как это всегда и бывало. Аносов даже удивился – как так? Ну вот как можно, практически не целясь, ткнуть этой здоровенной дурындой в сторону мишени и попасть точно ей в лоб?! Талант! Талантище!

А я и не отрицал. Говори, говори! Всем приятно, когда их хвалят. Даже такому старому цинику, как я.

Пистолет в самом деле был старым – со стертым воронением, видавший виды. Наверное, один из первых серийных стволов. Жалко, что Аносов сточил с него серийный номер – можно было бы посмотреть, когда он сделан. Но, конечно, лучше его сточить – на всякий случай.

Вообще-то, этот пистолет якобы уже переплавлен в мартеновской печи, так что мелькать ему нигде нельзя – сразу выйдут на Аносова.

Так же, как обычно, два раза в неделю мы с Аносовым пили чай и разговаривали. В основном – о будущем. Он выспрашивал у меня малейшие детали моей жизни в 2018 году, а я не скупился на рассказы, по ходу повествования поясняя незнакомые аборигену этого мира термины. Начиная с компьютера и заканчивая социальными сетями и всякой такой лабудой.

Пистолет пока забирать не стал. Зачем ему лишнее время храниться дома? А вдруг какой-нибудь ухарь залезет в нашу… в Зинину квартиру и прихватит с собой ствол? Рисковать так я не хотел. И не в том дело, что на пистолете могли остаться мои отпечатки, и потому преступление, совершенное с его помощью, могли приписать мне. Нет на нем никаких отпечатков. Я всегда тщательно стирал эти самые отпечатки. Привычка, однако!

Но ведь дурная шпана могла использовать его для преступлений и убить ни в чем не повинного человека.

Аносов меня поддержал, сказал, что спрячет ствол в укромном месте – никто никогда его не найдет. Если только не разрушат здание. Но на всякий случай свои отпечатки с пистолета стер и аккуратно замотал его в помасленную тряпицу. В общем, оставалось только ждать мая.

Я три раза в неделю занимался в спортзале рукопашным боем и немного «подкачивался». Неподвижный образ жизни – верная дорога к инфарктам и всякой такой гадости. Да и не хочется выглядеть (и быть!) здоровенным куском сала, который, пыхтя и попердывая, едва-едва поднимается на третий этаж, а потом вытирает пот, катящийся со лба, и задыхается, хватая воздух широко раскрытым ртом. Я и в своем времени регулярно посещал тренажерный зал. Да не просто посещал, а два часа усиленно занимался по своей методике, применяя и давно забытые, не очень популярные у тренеров упражнения. Тут тренажеров, само собой, не было, но штанга, гантели и скамьи были, а большего мне в общем-то и не нужно.